Керчь и Крымская война

Несовершенство людской памяти превращает легкий флер времени в густую завесу, за которой теряются любые, даже самые значительные события. Восточная, или Крымская война была потрясением для современников. Она взвихрила все русское общество, вызвав к к жизни великие реформы 60-х годов. Что знаем мы сегодня о ней? Крымская война — и в памяти героический Севастополь, сестры милосердия, хирург Пирогов и знаменитый матрос Кошка. Для керчан 50-х годов прошлого века она имела иные очертания. 1. Накануне, Керчь укрепляется.
За окном хмурый московский день. Тишина старинной меньшиковской усадьбы. Передо мной серовато-желтый, окаймленный траурной рамкой лист бумаги. «С сердечною грустию имею несчастие донести Вашему Сиятельству, что 12 числа утром появился в Керченском проливе неприятельский флот в числе 70 судов… Неприятель успел высадить на берег 6 колонн пехоты, которые принимали направление в тылы батареи. Видя, что бывшие при Павловской батарее* 9 рот пехоты при 4-х конных орудиях не в состоянии были защитить… батареи, против значительно превосходного в силах противника, а между тем при дальнейшем выжидании подвергались бы напрасно жестокому огню с неприятельской эскадры и опасности быть отрезанными от своего пути отступления, я приказал.., отступить».
Так рапортом от 13 мая 1855 года генерал-лейтенант барон Врангель, командовавший русскими войсками в восточной части Крыма, сообщал главнокомандующему русскими войсками в Крыму князю Горчакову об оставлении Керчи.

Накануне войны весной 1853 года генерал-адъютант князь Горчаков получил записку о мерах, необходимых для защиты российских границ от турок: «К Керчи суда большого размера не могут подходить. Если бы неприятель имел несколько малых пароходов, то Керчь** может быть защищен средствами, имеющимися в распоряжении начальника, Черноморской береговой линии… Керчь не может служить неприятелю предметом действий, ибо пункт сей не имеет для него важности ни приморской, ни как основание для действий внутри края. Для овладения же Керчью противник может употребить незначительные только средства, коим незатруднительно противупоставить защиту».

Против такой стратегической оценки выступал наказной атаман Войска Донского генерал-адъютант Хомутов, на плечи которого легли забота о защите Керченского полуострова. Он вновь и вновь обращал внимание военного министра князя Долгорукова,  других воинских чинов на то, что Керчь — это прежде всего, ключ к Азовскому морю, к базам снабжающим продовольствием Севастополь.

Кроме того, захват Керчи давал бы возможность союзным войскам проникнуть во фланг Крымской армии. Однако эти соображения даже к началу 1855 года не возымели должного следствия. Все оборонительные мероприятия были нацелены на то, чтобы укрепить Керчь со стороны моря, сделать ее недоступной для высадки вражеского десанта. С этой целью в 1853-1855 годах вдоль береговой линии выросли наспех сооруженные батареи: Приморская — на Павловском мысу, Николаевская — на мысе Ак-Бурун, городская — в центре Керчи, Георгиевская — в районе Нового Карантина, Успенская — в Еникале.

Из установленных к маю 1855 года на батареях 54 орудий большая часть находилась на Павловской (20 орудии) и Приморской (15 орудий). Именно им предстояло в случае столкновения с союзным флотом принять на себя основной удар. Для того, чтобы облегчить оборону пролива в районе Павловской батареи, сделать его труднопроходимым для плоскодонных неприятельских пароходов, генерал-адьютант Хомутов в марте 1854 года предложил затопить напротив батареи суда. После высочайшего одобрения проекта специально созданный комитет во главе с керченским градоначальником подполковником Антоновичем занялся реализацией идеи.

На заграждение Керченского пролива в районе Павловской батареи и Еникальской крепости казною ассигновывалось 75 тысяч рублей серебром. На те же цели Жителями Таганрога, Ростова, Нахичевани и Мариуполя жертвовалось около 29,5 тыс. рублей. По мнению командующего керченскою эскадрою контр-адмирала Вульфа, для заграждения фарватера только в районе Павловской батареи необходимо было не менее 34 судов.

К июлю 1854 года комиссия приобрела З5 старых купеческих судов. Максимальная глубина фарватера в районе Павловской батареи составляла 24 фута, а только 12 судов имели в высоту от 15 до 23 футов. Значит, преграда была явно недостаточною. Для увеличения высоты некоторых судов к их бортам добавлялись «надделки», однако и это не дало желаемых результатов. Летом 1854 года наполненные частью пожертвованным частными лицами, частью купленными, частью взятым из казенных построек камнем, отслужившие свой срок суда опустились на последнюю стоянку у Павловской батареи. Тогда же завершились работы по устройству дополнительной преграды — бона, заграждения, на которое пошла часть такелажа транспортных судов, бревна, другие материалы. Вскоре, впрочем, сильный северо-восточный ветер разорвал бон и отнес его на значительное расстояние. В марте 1855 года остатки его лежали на берегу, и водрузить его на место не было никакой возможности.

Генерал-адъютант Хомутов командировал в Санкт-Петербург поручика Кавказского саперного батальона фон Крута с целью приобретения «гальванических принадлежностей» для устройства в проливе мин и фугасов. По первоначальному плану намечалось устамовить 100 мин. К апрелю 1855 года в районе Павловской батареи были погружены 23 мин, еще 50 — готовы к этому.

На завершающей стадии работ в марте 1855 года в управлении войсками произошли административные подвижки. Генерал-адъютант Хомутов передал командование войсками в восточной части Крыма генерал-лейтенанту барону Врангелю. Ознакомившись с положением дел, Врангель распорядился форсировать заграждение Еникальского пролива. В апреле последовало высочайшее разрешение на затопление 4-х купеческих судов: одного — «Мажино», конфискованного у англичан, трех русских, а также двух старых тендеров, принадлежавших Черноморскому ведомству.

Для заграждения остававшейся свободной части фарватера выделялись 80 больших якорей и множество мелких. 8 апреля, осмотрев мастерские поручика фон Kpита, генерал-лейтенант Врангель предписал последнему «приступить немедлeннo к установке на надлежащих местах в Еникальском фарватере готовых мин». В конце апреля фон Крит доложил об исполнении приказа.

Кроме того, для защиты Керчи с моря у берегов крейсировала небольшая эскадра под командованием контр-адмирала Вульфа. Она состояла из 4-х пароходов («Колхида», «Боец», «Молодец», «Могучий»), имевших на вооружении по пушке 68-фунтового калибра, по 2 пушкокоронады и 4 коронады; 5 транспортов, вооруженных пушками меньшего калибра, паровой- шхуны «Аргонавт» без артиллерии, двух лоцшхун и трех коммерческих пароходов, один из которых «Донец», был первоначально назначен к затоплению.

И все же в 1854-1855 годах не удалось сделать главного — создать систему сухопутных укреплении. Открытые с тыла новые батареи и несколько подновленная Еникальская крепость (в ней исправили старые турецкие бассейны, очистили ров и насыпали бруствер) не могли противостоять значительным сухопутным силам противника. В условиях, когда отправка большей части войск, предназначенных для обороны Керченского полуострова в Севастополе в декабре 1854 — январе 1855 годов ослабела Керченский отряд, этому обстоятельству суждено было сыграть роковую роль.

Зимой 1855 года сам государь император, обеспокоенный донесениями русских дипломатов о том, что с Феодосии предполагается высадка Сардинского корпуса, указывал на необходимость усиления северо-восточной группы русских войск. Обстановка в районе Севастополя, однако, требовала напряжения всех сил, и в ответе военному министру князю Долгорукову главнокомандующий военными сухопутными силами в Крыму сообщил, что генерал-адъютант Хомутов может рассчитывать в качестве подкрепления только на один гусарский полк. Но это обещание, очевидно, так и осталось обещанием, поскольку несколько месяцев спустя барону Врангелю для охраны Керчи, Феодосии и «всего между ними пространства» досталось всего 6 батальонов, большая часть которых представляла собой нерегулярные казачьи части, а пехота, по отзыву командующего, не имела «должного образования для действий против регулярных войск».

Собственно, Керченский отряд состоял из одного казачьего батальона, внутреннего гарнизонного полубатальона, конно-артиллерийской батареи дивизиона Черноморского казачьего войска — эти части располагались в городе; одного казачьего батальона — в Камыш-Буруне и Старом Карантине и гренадерской роты в Еникале. Кроме того две сотни Донского казачьего № 53 полка занимали наблюдательные посты по берегу моря до Опука.
За «неимением свободного генерала» до марта 1855 года Керченский отряд временно возглавлял генерал-майор Лобко, начальник артиллерии Войска Донского, а затем присланный в Керчь для заведывания артиллерией полковник Карташевский.
*Расползалась на Ак-Бурунском мысе.

**Слово «Керчь» употреблялось во многих документах как существительное мужского рода.

Н. Быковская, старший научный сотрудник Керченского историко-культурного заповедника.

Метки: , , ,


Warning: count(): Parameter must be an array or an object that implements Countable in /var/www/u1372913/data/www/pantikapei.ru/wp-includes/class-wp-comment-query.php on line 405

Ваш отзыв

Вы не робот? * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.

наверх

Open Directory Project at dmoz.org Яндекс.Метрика