Игры, в которые играют люди, часто повторяют судьбу этих людей и даже целых народов. С упадком древних цивилизаций канули в пески целые игровые системы. Их осколки разлетелись по шатрам бедуинов, далёким заставам и колониям, ушли в легенды, сказки, детские рисунки и орнаменты. Но ничто не исчезает бесследно: в тюках торговцев, в трюмах кораблей, в мешках гоплитов и легионеров, в багаже послов и в приданом вельможных невест игры преодолевали расстояния и годы, изменяясь, забываясь и… порождая новые.

Пока дремотная Азия разбиралась со своими внутренними проблемами, в Средиземноморье взошла и закатилась звезда Минойской цивилизации, набрало силу содружество эллинских городов-полисов, и вскоре великая персидская армия пала под натиском юного македонского полководца. Одряхлевшее, истерзанное врагами и природными катастрофами древнее царство на Ниле встретило его как освободителя. И Египет, и Персия стали провинциями огромной новой империи, простёршейся от Истра до Инда. После смерти Александра она была разделена между его военачальниками — диадохами. На трон фараонов воссела греческая династия Птолемеев, которая правила вплоть до Римского завоевания Египта в 30 г. н. э.

Не совсем правильно воспринимать культуры позднего Египта, Греции и Рима по отдельности. Египет в этот период утратил свою самобытность, и Александрия Египетская стала одним из центров эллинистической культуры. Греция считала себя преемницей Египта, а Рим напрямую наследовал Греции, вопреки, а возможно, и благодаря тому, что одни покоряли других. Это касалось всего, в том числе и настольных игр: поиски истоков той или иной игры неизменно отсылают нас к Египту и Месопотамии.

Затрикия

Так выглядит игровое поле затрикии (копия XX века из музея Метрополитен)

В эволюции настольных игр нельзя обойти вниманием «лишнюю деталь», которой до сих пор нет внятного объяснения: речь идёт о загадочном артефакте из города Кносс на острове Крит, из дворца минойских владык.

Кносс — древнее поселение Крита, один из первых городов Европы, место зарождения Минойской цивилизации, которая была уникальной и загадочной уже в античные времена. Её расцвет был прерван геологической катастрофой — извержением вулкана Санторин почти за полтора тысячелетия до нашей эры. Гибель огромного критского флота в сражении у острова Сицилия довершила дело: ослабленные потерями в ходе Троянской войны, критские владыки не смогли противостоять натиску дорийских племён.

Набор для игры — сувенир, сделанный из керамики в современной критской мастерской

В 1894 году английский археолог сэр Артур Эванс выкупил участок земли на месте древнего Кносса и приступил к раскопкам, а уже в 1901-м в северной части дворца был найден загадочный предмет. Время повредило находку, но всё равно эта богато инкрустированная столешница поразила всех. Историк А. С. Варшавский описывает её так: «Она очень красива. Маргаритки из слоновой кости. Четыре небольших круга и четыре побольше на одной стороне, а на противоположной — десять средней величины. 11 поперечных планок, разделяющих игровое поле. И разноцветье материалов: горный хрусталь, слоновая кость, возможно, покрытая в своё время золотом, четыре больших диска — нечто вроде розеток из золота, серебра, лазури». Доску с большим трудом извлекли, собрали все фрагменты, но дальше начались сплошные загадки.

Искусность кносских фресок и сейчас поражает воображение

Название «затрикия» (Zatrichion) — по-гречески «шахматы» или «шахматная доска» — сразу закрепилось и стало официальным, породив путаницу (в Византии уже была одна затрикия — так называли шахматы на круглой доске). Эванс уверенно заявлял: «Доска для игры была настолько обязательной принадлежностью микенских царей, что следовала за ними в иной мир».

Игры присутствовали в минойской культуре, но они вполне укладывались в стандарты того времени. А вот второй затрикии не нашли. Поблизости обнаружились четыре разбитые фишки, которые подошли по размеру, и всё. Малое количество полей и наличие на доске розеток наводило на мысль, что игроки использовали кости, но в находках их не было.

Даже четверть века спустя после находки учёные не выдвинули ни одной внятной гипотезы относительно правил затрикии. Сам Эванс выделял на доске несколько зон и давал расплывчатые объяснения. Начальными он считал сдвоенные поля с узором в виде наутилусов — их он размещал внизу. Эванс искал упоминания о кносской игре в текстах Гомера, проводил параллели с греческими и римскими играми, но в итоге всё равно был вынужден признать, что затрикия не имеет аналогов ни в египетской, ни в какой-либо другой известной классической культуре. Это был артефакт, сравнимый по загадочности с до сих пор не расшифрованным Фестским диском. Двадцать лет спустя последовали сенсационные находки в гробницах Тутанхамона и царских усыпальницах города Ур, миру были явлены странные, невиданные игровые концепции, но и это не помогло. Кносская доска не выдавала своих тайн. В 1952 году даже такой авторитет, как Гарольд Мюррей, который описал и рассмотрел все возможные версии античных настольных игр, отозвался о находке Эванса резко и однозначно: «Это что угодно, но уж точно не игральная доска».

Схема игрового поля. Ряд волшебных изменений…

Археологи — странные люди. Они способны рассмотреть игру в художественном, культурноисторическом, сакральном аспекте, могут для приличия даже разработать какие-то правила, но совершенно не утруждают себя разок-другой по этим правилам сыграть.

Затрикия глубоко аутентична: изготовлена из местных материалов, по местным лекалам и почти наверняка привязана к местным понятиям об устройстве окружающего мира. Царь Минос имел могучий флот и слыл властителем морей. Критяне поддерживали связь с Египтом, плавали в Африку, бывали в Месопотамии. На фресках Кносского дворца изображены пальмы, лотос, гиппопотам, мартышки, а фреска из гробницы эпохи фараона Тутмоса III (XV век до н. э.) изображает прибытие критских послов. Критяне знали путь через Босфор и Дарданеллы, плавали по Мраморному и Чёрному морям. Крит не был закрытой страной вроде Японии, наоборот — он был торговым и культурным перекрёстком, воротами средиземноморской цивилизации. Именно с этой точки зрения и надо рассматривать доску из Кносса.

Затрикия. Находка хранится в археологическом музее Ираклиона на острове Крит

Если египетский сенет символизировал путешествие души по загробному миру, а шумерская игра ур — военный поход за реку, то при взгляде на затрикию перед глазами сразу возникает море: среди узоров видны волны, раковины наутилусов, шарики жемчужин, щупальца осьминогов. Здесь нет банальных квадратов, нет сухой математики пирамид и зиккурата, лишь лазурная гладь морской воды, золотые солнечные блики и свободно разбросанные «острова». Игровое поле, перевёрнутое усилиями Эванса, легко переворачивается обратно, и всё становится на свои места. Вот он, главный остров внизу, вот она, бескрайняя ширь Эгейского моря, вот они, острова Киклады и Арголиды! А игровой процесс — морской поход критян на дальние острова. Возможно, у затрикии тоже был сакральный подтекст, и от исхода игры зависело, будет ли мореплавателям сопутствовать удача.

Красота игрового поля застит глаза, давайте совершим кощунство и сведём волшебную картинку затрикии к схеме с квадратами, а уже потом примерим к ней привычные аналогии. Если очертить нижние и верхние группы полей, сразу возникнут параллели с игрой ур. Квадраты скомпонованы в два блока — большой и малый, причём в малом разные поля: четыре маленьких, с наутилусами, и четыре больших, с розетками. Большие разделяются по цвету: боковые помечены чёрным, нижнее — голубым, а верхнее — терракотовым. Голубой цвет, скорее всего, символизирует воду, терракотовый — землю, а чёрный — опасность (скалы, мель, водоворот). В целом получается 18 полей. Для игры типа гонок вполне достаточно — на досках из древнего Джирофта их 16. Ситуация осложняется тем, что блоки вроде бы никак не связаны между собой. Как же фишки попадали с блока на блок?

Ах, как на людей порой давят стереотипы! Ур был игрой пеших воинов, они шли через «реку» по «мосту», но зачем же искать подобные аналогии в доске из Кносса? Взгляните на доску глазами островитянина. Древние критяне были моряками, вода для них не была преградой — напротив. Не видите на доске ни мостика, ни другой связующей клетки? А море чем вам не клетка? Огромная «клетка», где могут без помех находиться сразу несколько фишек-«кораблей».

Возможно, поля с наутилусами — это не четыре пункта, а два, для безопасного расхождения фишек. Понаглеем ещё немного — сделаем пару преобразований, закрасим возникшие дыры и… Здравствуй, «двойное тьяу»?!

Чужеземные игровые наборы, вероятно, привозили купцы, послы и путешественники, но угловатые формы этих игр резали глаз, и царь приказал своим мастерам изготовить местный аналог, придав ему ширь морских просторов, солнечную радость, яркие цвета и женственную пластику минойской росписи.

Судьба затрикии грустна и удивительна. Она не стала хитом и, по сути, оказалась «игрой для игроделов» — одним из тех неприметных открытий, которые при своём появлении не сделали погоды, но повлияли на становление последующих игровых систем. Затрикия первой сломала представления древних о прохождении игры как о непрерывном действии. Цельная картина мира древнего человека разрушалась и дробилась. Это были первые ростки нового, эллинского мышления, в котором инстинкт всё больше уступал интеллекту. Наступала эпоха дискретного видения мира, в котором единичные факты и логические связи сформируют в конечном итоге философию будущего.

Нашу с вами философию.

Три девицы под окном резались в Zatrichion (современная реконструкция)

ДУОДЕЦИМ (XII SCRIPTA)

В новую эпоху прежние игры были забыты. Дело было не только в утрате их религиозного значения: старые «дайсы», где выпадало не более четырёх очков, потеряли актуальность — популярность приобрели кости D6, причём зачастую игроки использовали два и даже три кубика. Число комбинаций стало кратно шести, баланс нарушился, игра ускорилась. Мучительные попытки «удлинить» старые поля ни к чему не привели. Требовалась совершенно другая доска, больше по размеру, с другой разметкой. Римляне назвали новую игру Ludus duodecim scriptorum, то есть «Игра двенадцати отметин», или просто Duodecim scripta. Изначально поле представляло собой три параллельных дорожки по 12 клеток в каждой.

Фрески и мозаики увековечили азарт и страсть достойных римских граждан

Типовой комплект для дуодецима трудно назвать «доской» — это монументальный каменный блок весом в пару центнеров. Множество их найдено на территории Греции, Италии, Египта, Сирии, Ливана, Палестины и Израиля. Такие «столики» стояли в увеселительных заведениях или прямо на улицах. Традицией стало выкладывать в общественных банях мозаичные доски или даже вмуровывать в пол цельную «кювету» для игры. Держать дома такую роскошь могли только состоятельные граждане, прочие довольствовались пергаментом. Один из немногих сохранившихся полных игровых комплектов найден в Британии: он принадлежал солдату XX римского легиона, датируется вторым столетием н. э. и состоит из кожаного поля, двух наборов по 15 фишек и трёх игральных костей D6.

Так, по мнению реставраторов, мог выглядеть походный набор легионера

Историки полагают, что какое-то время эта игра была запрещена властями как слишком разорительная. Запрещалось не только играть, но даже хранить у себя доску, и во избежание неприятностей игроки придумали, как обойтись без неё. На столе писали шесть шестибуквенных слов и использовали их как заменитель дорожек. Если бы солдаты обыскали дом, единственной их зацепкой оказались бы какие-то слова, нацарапанные на столешнице. В итоге на «поле» не осталось ни 12 линий, ни 12 слов, а только 36 литер. Чтобы отличить этот вариант от канонического дуодецима, его называют Felixe sex — «Счастливые шестёрки». Несмотря на запрет, в него рубились по всей империи, в тавернах, борделях, частных домах и пограничных фортах. Подобные «доски» найдены повсеместно, от Египта до Британии, но особенно много их в Риме и его бывших провинциях. Сегодня дуодецим производят именно в таком виде — в виде шести латинских слов. Смотрится это довольно экзотично и вызывает у неподготовленного человека полную растерянность: «Это что, игра?!»

Одна из самых известных подобных надписей, выбитая на плитах терм в Помпеях, представляет собой вдохновенный панегирик радостям бытия: «Охотиться, купаться, играть, смеяться — вот это жизнь!»:

VENARI	LAVARI
LVDERE	RIDERE
OCC EST	VIVERE

Не менее знаменита надпись со столешницы из таверны в том же городе. Здесь дуодецим замаскирован под меню. «Имеем на обед цыплёнка, рыбу, ветчину, павлина»:

ABEMUS	IN CENA
PULLUM	PISCEM
PERNAM	PAONEM

«HABEMUS» написано с ошибкой, чтобы уместить слово в шесть букв, а внизу ещё и прибавлено для конспирации: «Bena tores» («Приятного аппетита»).

Доска из таверны в Помпеях — шедевр античной конспирации

Жители Помпей считали, что Везувий давно успокоился, и в августе 79 года не столько испугались, сколько удивились, увидев дым и услышав грохот. Многие покинули город накануне извержения, но более двух тысяч горожан не сочли угрозу серьёзной, остались и погибли. Говорят, за этим столиком нашли два скелета, а между ними — игральные кости. Как бы то ни было, эти две надписи из Помпей игроделы особенно любят и цитируют чаще других.

Некоторые фразы были ура-патриотического характера.

«Парфян разбили, бриттов победили, играйте, римляне!»:

PARTHI	OCC ISI
BRITTO	VICTUS
LUDITE	ROMANI

«Доблесть Империи врага сковала, играют римляне»:

VIRTUS	IMPERI
HOSTES	VINCTI
LUDANT	ROMANI

В веках уцелела не только сама игра, но и рождённые ею афоризмы.

Другие увещевали игроков и взывали к их благоразумию: «Играйте спокойно, пока ваша мошна полна»:

LUDITE	SECURI
QUIBUS	AES EST
SEMPER	IN ARCA

«Отринь выигрыш, прекрати обман, безумие, жадность»:

SPERNE	LUCRUM
VERSAT	MENTES
INSANA	CUPIDO

Но самая потрясающая надпись в предельно грубой форме требует, чтоб несведущий посетитель освободил стол и не мешал играть: «Встань, уйди, играть не умеешь, идиот, убирайся!»:

LEVATE	DALOCU
LUDERE	NES CIS
IDIOTA	RECEDE

Подобных изречений известно множество. Среди них — стихи, предсказания, житейские советы, афоризмы, философские вопросы и политические эпиграммы. Этот беспрецедентный культурный феномен со временем затмил игровое значение дуодецима. В Риме даже издавались подборки подобных гекзаметров; их не без иронии называли Duodecim philosophie. Явление стало настолько популярным, что даже соседи-греки копировали римскую моду. На вполне «легальной» каменной кювете из Эфеса греческие буквы тщательно вписаны в традиционную квадратную разметку.

ΗΤΑΒΛΑ	ΧΡΥΣΟΥ
ΑΠΩΛΙΑ	ΤΕΡΨΙΝ
ΕΧΟΥΣΑ	ΠΟΛΛΗΝ

«На этой доске ты просадишь все деньги, зато с большим удовольствием».

Правила долгое время не поддавались реконструкции. Интригующая подсказка обнаружилась в римском порте Остия, в Италии: там была найдена доска с разметкой из одних только букв, расположенных в следующем порядке:

CCCCCC	BBBBBB
AAAAAA	AAAAAA
DDDDDD	EEEEEE

Такое поле очень походило на схему передвижения фишек. Возможно, это была доска для начинающих игроков. Находка позволила восстановить правила (различия между старым дуодецимом и «Счастливыми шестёрками», вероятнее всего, касались только разметки).

В начале игры доска пуста, и оба партнёра «заряжают» свои фишки согласно выброшенным очкам на 6 полей среднего ряда («A»), один — на правую половину, другой — на левую. Только оттуда фишки переходят на поля «B» и движутся против часовой стрелки в направлении B-C-D-Е, после чего уходят с доски. Игрок не имеет права уводить фишки с первых «слов» («B» и «C»), пока все его фишки не выставлены на доску, и не может начать выводить их с доски, пока не доведёт их все до последнего «слова» («Е»). Игра идёт с тремя костями, очки суммируются как угодно или используются порознь, но без удвоения при дуплетах и триплетах, а фишки рубят друг друга, как в нардах. Срубленная фишка вводится в игру заново.

По сути, такая система недалеко ушла от ур и тьяу — это просто попытка сделать компактным разросшееся поле. Фишки были плоские, выточённые из кости или дерева, а кубики ничем не отличались от нынешних, разве что качеством изготовления. Археологи нашли множество игральных костей, и среди них немало шулерских — кособоких, залитых свинцом, подточенных, с двумя шестёрками на гранях. Чтобы не допустить жульничества, серьёзные игроки пользовались туррикулой — особой башенкой для перемешивания костей.

Игровое поле могло быть просто выложено мозаикой на полу

ТАБУЛА (ALEA)

При взгляде на схему классического дуод ецима невольно закрадывается мысль, что серединная линия не участвует в игре и служит перевалочной базой, аналогом стартовых дорожек в играх ур и тьяу. Народ интуитивно упразднил этот «рудимент» и получил второй вариант поля: узкую и длинную дощечку, размеченную на 24 квадрата в два ряда.

Правила не отличались от старых: игра начиналась с пустой доски, целью было достичь шести заключительных квадратов и вывести фишки за её пределы. Однако полей стало меньше, а груду из 10-12 фишек нелегко уместить на маленьком квадратике. В итоге доска «разъехалась» в ширину.

Обновлённое игровое поле

Именно табула и дуодецим ответственны за первую в мире вспышку игромании, которая охватила Рим до такой степени, что игра была объявлена вне закона в период республики. За игру на деньги в любое время, кроме Сатурналий, был установлен штраф, четырёхкратный ставке, но соблюдался этот закон слабо и нерегулярно: стражники и сами были не прочь спустить в игре обол-другой. Сперва игру называли Alea (кубик, игральная кость), однако вскоре это слово стало применяться ко всем азартным играм с костями, а конкретно за этой игрой, доски для которой традиционно делали из дерева, закрепилось слово «tabula» (дощечка). Скорее всего, им пользовались, чтоб не называть на людях запрещённую забаву. На просьбу принести игру трактирщик мог и отказать, опасаясь доносчиков, а если, к примеру, клиент говорил «Любезный, а подай-ка нам дощечку!», то уличить его было трудно: мало ли какую дощечку он имел в виду, может, грифельную. Два имени игры ещё долго сосуществовали в новом тысячелетии.

Если в табуле есть возможность хода, пропускать его нельзя. По одной из версий, широко известная фраза Гая Юлия Цезаря «Alea jacta est», которую обычно переводят как «Жребий брошен», относится к игре в табулу: её можно трактовать как «Кости показали так» — это подразумевает, что теперь хочешь не хочешь, а придётся ходить. Ничьей в табуле не бывает: выигрывает тот, кто первым уводит свои фишки с доски. Возможно, знаменитое выражение «Tabula rasa» (буквально «Доска чиста», а по смыслу — «Игра окончена») тоже постепенно перекочевало именно из игры во все сферы жизни.

Так выглядит современный вариант табулы

Количеством и расположением ячеек табула не отличается от современной доски для нард. Вместе с тем ошибочно ставить между ними знак равенства. В начале игры табула пуста, фишки не идут навстречу, а гонятся друг за другом и не могут переходить на вторую половину, пока все они не выставлены на доску. Это уже в самом начале провоцирует жестокую рубку. Три кубика, подходящие для поля в три дорожки, стали для двухрядной табулы тяжёлым наследием прошлого — такая система провоцирует тотальную несимметричность хода. Прикрыть все одиночные фишки сложно, одна-две непременно останутся без защиты. Да и удвоения очков, как уже говорилось, в табуле нет.

Хорошим примером такого дисбаланса служит исторический курьёз — запись партии, которую император Флавий Зенон Август фантастически нелепо продул в 480 году н. э. Играя белыми в довольно крепкой позиции, он выбросил 2-5-6 и был вынужден разбить три своих пары фишек, поскольку другие ходы были заблокированы. Результатом стал полный разгром. Зенон сочинил об этом случае горькую эпиграмму, сопроводив её записью роковой позиции. Греческий историк Агафий Миринейский воспроизвёл эпиграмму полвека спустя в сатирической форме, что позволило восстановить правила игры в XIX столетии.

Знаменитый «проигрыш Зенона». Иногда и императоры бессильны против правил

НАРДЫ (BACKGAMMON)

Чрезвычайно популярная у легионеров, стражников и прочего служивого народа табула широко распространилась в пределах Римской империи, а приблизительно в 220 году н. э. проникла на Дальний Восток, в Китай и Японию, где тоже спровоцировала вспышку игромании и неоднократно запрещалась. Японцы играют в «сугороку» камнями для Го на толстенном цельнодеревянном «гобане». Доска для китайских «шуань-лу», наоборот, напоминает детскую кроватку с бортиками, а фишки сделаны в виде узкогорлых бутылочек. Такая форма необычна для китайских игр, однако типична для Индии и Персии. Обе эти разновидности игры сохранили много архаичных черт римской табулы.

Китайскую версию табулы «шуань-лу» называют «игрой в бутылочки»

Cугороку — японские нарды

Китайская легенда приписывает изобретение нард философам западной Индии. А вот древнеперсидский литературный памятник «Чатранг-Намак» («Книга о шахматах») рассказывает свою версию этого события.

Однажды некий индийский раджа прислал персидскому царю Хосрову I Ануширвану шахматы и с ними следующее послание: «Поскольку вы обладаете саном царя царей […] так и надлежит мудрецам вашим быть умнее мудрецов наших. Если вы не раскроете сути этих шахмат, то пришлите дань и подать». Истолковать индийскую игру взялся советник царя Вузург-Михр, сказавший так: «Суть этих шахмат я без труда раскрою […] да ещё создам и пошлю Сачидхарму нечто, чего он раскрыть не сумеет». Этим «чем-то» оказалась новая игра. По преданию, индусы не могли разгадать правила игры 12 лет.

Бюст мудреца Вузург-Михра на родине героя в Исфахане

О жизни Вузург-Михра мы знаем мало. Он был придворным лекарем Ануширвана, много странствовал, ездил в Индию с посольством. Вероятно, он придумал правила, но общий принцип — доску, фишки и кости — подсмотрел где-то в пути. В персидской книге речь идёт о шатрандже («в паре по шестнадцать фигур из изумруда и по шестнадцать фигур из красного яхонта»). Даже его предшественница чатуранга впервые упоминается только в VII веке; Рим к этому времени играл в табулу уже пять столетий и даже стал её забывать.

Всё это не умаляет заслуг персидского мудреца: он додумался до встречного движения, упразднил лишнюю кость, ввёл начальную расстановку и некоторые другие тактические новинки, а также подвёл под игру солидную астрологическую базу, уподобив доску земле, 24 пункта — количеству часов в сутках, 12 (полдоски) — числу месяцев в году, а 30 фишек — количеству дней в месяце. Кости отвечали за небесную механику: число 7 (сумма очков на противоположных гранях) совпадало с количеством планет по Птолемею. Эти выкладки стали в Персии настолько популярны, что жрецы-зороастрийцы всерьёз пытались предсказывать по нардам будущее страны и судьбы царей.

Вот так замыкается круг эволюции: от первых палеток Джирофта и доски из города Ур через египетские тьяу и сенет игра трансформировалась в дуодецим и табулу, а окончательный блеск и доводку приобрела там, где зародилась, — в Междуречье, около Джирофта, Ура и Шахри-Сухте.

Арабы, завоевав Иран в VII веке, заимствовали у персов нарды. Игра быстро покорила мусульманский мир, оттеснив на обочину и древнюю манкалу, и новый шатрандж. Позже крестоносцы переняли у сарацин эту забаву, и в Европе состоялся «второй посев» табулы. История повторилась: игровая лихорадка охватила христианский мир. Дворяне проигрывали состояния и пускали по ветру родовые замки и имения. Проблема стояла так остро, что короли Ричард I Львиное Сердце и Филипп II Французский, совместно командовавшие войском во время Третьего крестового похода в 1190 году, издали указ, чтоб остановить эту эпидемию. Простолюдинам запрещалось играть на деньги, а для знати сумму проигрыша ограничили ста фунтами в день. Без ограничений дозволялось играть лишь особам королевского звания, коих в славном войске было ровным счётом две.

Карикатура, высмеивающая любителей нардов, — старинный образец чёрного пиара

Церковь новомодную забаву не одобряла и всячески осуждала. Священники клеймили игру, обещая всем её любителям геенну огненную, но простой народ играл везде и всюду. Этому способствовали даже запреты. Когда кардинал Уолси в начале XVI века объявил нарды «дьявольским безумием» и приказал сжечь все доски, сметливые британские ремесленники тут же наводнили рынок портативными комплектами в фальшивых книжных переплётах. Само название «backgammon» («обратная игра») впервые появляется в англо-французском словаре Котгрэйва в 1611 году и, вероятно, восходит к обычаю прятать нарды на обороте шашечных досок. По второй версии, название намекает на правило возврата срубленных фишек в начало, а по третьей — отсылает к галльскому «baec gammum » или валлийскому «bach gamen» («маленькая битва»).

Главная европейская игра XVII века: дамы начинают и выигрывают

Игра стала непременным атрибутом трактиров и кордегардий. На рисунках и гравюрах, изображающих досуг и развлечения того времени, неизменно присутствуют нарды: кавалеры и девицы позируют портретистам за огромными игральными досками, жеманно двигая фишки мундштуками модных длинных трубок. Нарды вкупе с шахматами и «мельницей» главенствовали за игровыми столами просвещённой Европы вплоть до появления шашек и игральных карт (в карты могут играть больше двух человек, а колода помещается в кармане).

Есть даже версия нардов, рассчитанная на семерых игроков

В России знают две разновидности нардов: из Европы через Польшу пришли «короткие нарды», а из стран средней Азии — «длинные», персидские, и к обеим играм отношение у нас в лучшем случае прохладное, а в худшем — негативное. Нарды были популярны в закавказских и среднеазиатских республиках, а в европейской части СССР воспринимались исключительно как развлечение торговцев мандаринами и атрибут уголовного мира, где играли на деньги. К счастью, ситуация постепенно исправляется: всё больше людей открывают для себя красоту и гармонию древней игры, которая трансформировалась из азартной в интеллектуальную. Во многих странах мира ежегодно проводится более тысячи турниров, а с 1967 года — и чемпионаты мира по нардам в Монте-Карло.

Хочется надеяться, что когда-нибудь на предложение «Сыграем в нарды?» будет следовать ответный вопрос «Давай! А во что?», ибо существует свыше полусотни игровых систем, отличающихся расстановкой, направлением движения и количеством фишек и костей. У каждого народа и у многих социальных групп, например военных или моряков, есть свои правила и свой игровой сленг. Так, ирландская поговорка «Пока у ирландца голова на плечах, он жив» («An Irish man is never dead till his head be cut off») относится к нардам, подразумевая, что рано говорить о поражении, пока игрок не «вывел с головы» свою последнюю фишку. Вообще ирландские нарды Irish — серьёзная игра со сложной системой удвоений и подсчёта очков. Возможно, они даже старше арабских.

Очень загадочен исландский вариант Að Elta Stelpur («Погоня за девушкой») — с нардами его роднит только доска, да и та смахивает на древнеримскую. Финиша у «табулы викингов» нет, доска замкнута, фишки делятся на «убегающих» и «догоняющих», вторые рубят первых и после нескольких кругов меняются ролями, а будучи срубленными, удаляются с доски навсегда. Последняя фишка, оставшись в одиночестве, обретает новые возможности и начинает метаться на доске из угла в угол, как берсерк, срубая всех на своём пути. По сути, исландские нарды — это странный гибрид табулы, исчезнувшей скандинавской игры дальдоза (Daldøs) и ещё одной древней игры «Мельница» (Morris).

Исландская версия: «Погоня за девушкой»

Автор: Скирюк Дмитрий

Фото: 777avtomaty.com

Метки: Древняя Греция, Настольные игры, Рим