Однако, прежде чем делать это, рассмотрим мнение Д. Б. Шелова, К. В. Голенко и Ю. Г. Виноградова о правлении в то время Спартокa VI.
Существование этого правителя доказывается всего лишь серебряными дидрахмами,  которые вышеотмеченные исследо­ватели датируют серединой II в. до н. э. Аргументами в пользу такой датировки являются стилистическое сходство монет Спартока и синхронных монет Пантикапея, а также на­личие одинаковых монограмм на дидрахмах и статере Перисада V. В. А. Анохин отрицает существование Спартока VI, отвергая один из основных аргументов своих предшествен­ников—стилистическое сходство монет Спартока и Пантика­яея второй половины II в. до н. э. Поскольку мы не имеем исходных данных об обстоятельствах находок монет Спартока и сопутствующем археологическом материале, а типоло­гия и стилистика не могут дать точных дат хотя бы в преде­лах десятилетий, подобного рода разногласия среди нумизматов неизбежны. Кроме того, предполагать взаимозависи­мость монетных типов городских и царских выпусков всегда очень сложно, если только не существовало такой традиции а государстве достаточно длительное время. Что же мы име­ем в этом плане на Боспоре?
Типология первого выпуска царских монет, принадлежа­щих Левкону II, не имеет аналогий ни в предыдущей, ни в последующей чеканке Пантикапея. Аналогична ситуация со статерами Перисадов. Иными словами, заимствование типов царских монет монетариями городской общины Пантикапея (или наоборот) оказывается характерным только для монет Спартока VI. Уже сам по себе такой факт настораживает, поскольку ничего другого об этом правителе неизвестно. Тем более, что чеканка монет аналогичных дидрахмам с типом «лук в горите» и легендой «Панти» по обе стороны эмблемы осуществлялась в Пантикапее еще в IV в до н. э. Поэтому использовать стилистическое сходство монет Спартока и Пан­тикапея для датировки времени правления этого царя ка­жется бесперспективным. Палеогра­фические особенности написания некоторых букв легенды дидрахм и сравниваемых с ними монет Пантикапея (пи, кап-пы и омеги) различны.
К. В. Голенко выдвигал еще два аргумента в пользу сво­его предположения. «Наличие трезубца с дельфинами,—пи­сал он,—позволяет предполагать, что его (Спартока) эмиссия шла по пути, намеченному на Боспоре выпусками золотых статеров Перисадов». Но почему, в таком случае, Спарток нарушает эту традицию? Почему он выпускает се­ребряные, а не золотые монеты? Почему он меняет уже установившийся тип реверса, который после него опять восста­навливается на статерах последующего правителя? Почему, наконец, наличие трезубца с дельфинами должно непременно означать заимствование Спартоком типологии Перисадов, а не наоборот? На эти вопросы исследователь не дал отве­та, хотя они возникают совершенно естественно и, не отве­тив на них, нельзя быть уверенным в высказанном предпо­ложении.
Третий, самый значительный, по мнению Ю. Г. Виногра­дова, аргумент К. В. Голенко:—монограмма на дидрахмах Спартока, аналогичная монограмме на статерах, относимых им к Перисаду V. Повторение монограмм данного типа—ха­рактерная черта монетного дела Лисимаха, а стало быть, можно предполагать такую же закономерность и для подра­жаний им, каковыми являются статеры Перисадов. Но, во-первых, монограмма на статерах Перисадов нанесена под рукой богини Афины, в то время как на золотом статере Спартока, считающемся подделкой, в поле щита Афины, а на дидрахмах—внизу горита, что, на мой взгляд, свидетель­ствует об их разном назначении. Можно, конечно, возразить, что иное расположение монограмм на дидрахмах связано с иным типом изображения реверса. Но вот на статерах и драхмах Гигиенонта монограммы расположены совершенно одинаково, хотя и здесь тип реверса различен.
Монограммы в правой нижней части монет Спартока и Гигиенонта и монограммы, расположенные почти в том же месте под троном Афины на золотых статерах Перисадов, позволяют определить место чеканки этих монет. Моно­граммы же в поле монеты под рукой Афины на золотых ста­терах, вероятнее всего, были магистратскими. Поэтому их сходство не может быть основанием для сближения данных выпусков.
Во-вторых, сближение датировки монет Спартока и пос­леднего Перисада на основании сходства монограмм воз­можно лишь в том случае, если статер из Артюховского кур­гана и статер из собрания Эрмитажа с аналогичной эмбле­мой принадлежали одному правителю. Понимая это, К. В. Го­ленко допускает, что Перисад V сначала выпускал недати­рованные статеры, но быстро изменил эту практику и уже на первом году своего царствования выпустил и монеты с дата­ми в виде отдельных букв. Однако разный штемпель ре­верса этих монет, что единогласно отмечали все издатели, указывает, скорее, на принадлежность их разным правите­лям. Это отмечал специально исследовавший данные монеты П. О. Карышковский. Следовательно, сходство монограмм в нашем случае не может быть веским аргументом в поль­зу существования Спартока VI.
Как видим, аргументы, приводимые в пользу отнесения дидрахм с именем Спартока к шестому правителю с этим именем, достаточно уязвимы. В пользу же отнесения их к Спартоку V, правившему в начале II в. до н. э., говорят за­кономерности развития монетного дела. В свое время сам К. В. Голенко отмечал, что заимствования новых элементов в монетном деле всегда происходят с учетом существующих традиций в государстве. Даже при потере самостоятельнос­ти, при переходе под власть Митридата Евпатора «местный монетный двор некоторое время продолжал выпускать моне­ты в традициях чеканки поздних Спартокидов». В том чис­ле выпускались, по его мнению, золотые подражания статерам Перисадов. К тому же чеканка серебряных монет бо­лее традиционна для Боспора и соответствует наблюдаемо­му во II в. до н. э. во всем греческом мире оживлению се­ребряного обращения. Исходя из этого, более пра­вильным считать первыми монетами лисимаховских типов на Боспоре дидрахмы Спартока V, сочетающие и боспорские традиции (серебро, эмблема «лук в горите»), и новые заим­ствования (расположение легенды, монограмма, трезубец с дельфинами).

Метки: Пантикапей, Спартокиды, Хронология, Цари

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11