… 2. Прости, земля!
Еще не обрывала осень листья
Сады и лес для нас позолотив.
Но тишину вдруг разорвал не выстрел.
А самый сильный, самый страшный взрыв.
Оглохли птицы певчие от гула.
Их дивный голос больше не вернуть.
Земля не устояла, пошатнулась
И застонала, раненная в грудь.

Начало 1947 года. Для многих это был год новых надежд, побед и свершений. Москва. Игорь, молодой энергичный ученый физик, лежал в постели, опираясь, на подушки. В окно врывались световые блики уличных фонарей, и создавалось впечатление, что в гостиничном номере включено ночное освещение. Сквозь незашторенные окна он смотрел, как по небу медленно плывут звезды.

Мыслей не было. Он оставался в том духовном и телесном оцепенении, которые не хочется прерывать. Пока не нужно ни думать, ни действовать. А вскоре придется. Теперь он убедился в том, о чем раньше лишь подозревал. Он лежал, глядя, как бледнеет, наливается ясным перламутровым светом ночное небо. Резкий звонок телефона вывел его из состояния оцепенения.
— Товарищ Курчатов?
— Да!
— Вам назначен прием на девять часов утра. Машина подойдет без двадцати минут!
— Машину присылать не надо. — сказал Курчатов. — Я пройдусь пешком.
— Хорошо.

Времени до назначенного приема было достаточно. Курчатов шел по скверу. Уже было светло. Легкокрылые воробьи стайками порхали над самой землей, летели кормиться. Лесной голубь величественно поднялся с сосны, захлопал крыльями и воспарил в утреннем восходящем потоке. Морозный воздух празднично пахнул хвоей. Он шел и улыбался, улыбался. Он вдруг почувствовал себя самим собой, он ощущал свои глаза, свою улыбку, красные уши. скрипучую мерзлую крепость земли. Люди торопились на работу, спешили в магазины, топтались у остановки. И он был со всеми ними, как патрон, вскочивший в свою обойму. Иногда у него перехватывало горло, хотелось плакать. И это тоже было счастье.

На встречу Курчатов прибыл в назначенное время. Дежурный по Министерству обороны проводил Курчатова к кабинету министра. Там уже находилась Главнокомандующий Военно-Воздушны ми Силами маршал авиации К. Вершинин, начальник Главного штаба ВВС Маршал С. Руденко, командующий Дальней авиацией маршал авиации A. Новиков, представители Минс-редпрома Б. Ванников. В. Малышев, B. Рябиков, Н. Павлов и другие. Министр поздоровался с Курчатовым за руку, пригласил присесть рядом с собой на свободное кресло. И начал совещание:

— Товарищи! В связи с продолжающейся разработкой ядерного оружия в США. ЦК ВКП(б) и Советом министров рассмотрен вопрос создания ядерного щита СССР в целях обеспечения его безопасности и укрепления статуса Великой державы. Нам поручено разработать свои предложения по созданию соответствующих институтов, структур воинских подразделений и общей инфраструктуры для разработки ядерного оружия, его испытаний и представить на рассмотрение и утверждение правительством. Заканчивая совещание, министр сказал:

— Работа предстоит крайне ответственная, особой государственной важности. Проводить ее придется в строгой секретности, дабы не вызвать раздражения у руководства капиталистических держав! Курчатов уезжал в Крым. Поезд отправлялся вечером. Тот же поезд, с той же платформы, знакомые ему до слез. Отъезжающие в ватниках. Куплены чемоданы. У каждого вагона прощаются будто навсегда.

Поезд тронулся легким толчком, без гудка. Редели прореженные сумерками огни. Их становилось все меньше и меньше. Постукивает, мотает ночной вагон. Старик со старухой развязывают торбу, достают хлеб и яйца.
— Угощайтесь. — говорит старуха Курчатову, который сидит напротив и смотрит за окно, в ночь. Лицо заросло, он недавно начал отращивать бороду.
— Спасибо. Не хочется что-то.
— Откуда будешь?
— Из Ленинграда, — ответил Курчатов.
Обхватив голову руками, он устремил взгляд в темное ночное небо. По нему проплывали кудрявые облака. Яркий месяц с четко очерченными рогами проливал свет на замерзшую землю. На Игоря нахлынули воспоминания. Дорога в Ленинград. Вот он видит русскую печь посередине поля — все, что осталось от сожженной деревушки. В этой печи пекут хлеб пополам с корой. Голодные ребятишки в ватниках, в каких-то отцовских пиджаках вертятся тут же. Видит он разрушенные кварталы, обгорелые коробки каменных домов тянутся длинными улицами, переходя в развалины. Видит подбитый фашистский самолет, где живут люди; военные землянки, тоже приспособленные под жилье. И даже сгоревший танк для кого-то временная обитель, потому что надо же где-то жить.
— Господи, как подумаешь о них, ленинградцах. — прерывает воспоминания Курчатова голос старика. — так наше горе не бедой кажется.
Привыкшие ко всему люди молчат, не утешая.
— И куда же ты сейчас? — спросил Курчатова старик.
— В Крым!

Вагон мотает, колышутся тени, где-то плачет ребенок. В вагоне душно, жарко. За окнами ночь. Какой-то городок проносится, мелькая вспышками фонарей. Гудит под колесами мост. И снова огни прочерчивают вагонное стекло. Поезд, поскрипывая тормозами, останавливается на станции Симферополь.

Курчатов, стоявший у окна несколько секунд и наблюдавший за привокзальной толчеей, повернулся, взял чемоданчик и вышел из вагона. Вокзал забит спящими, ждущими поездов. Люди обосновались вдоль стен, с ребятишками, со всем своим скарбом, тут же едят.

День был ясный и солнечный. Курчатов радовался новым настроениям, новому дню.
— Товарищ Курчатов? — окликнули его.
-Да!
— Пройдемте к машине.
Машина неслась на большой скорости, ее кидало из стороны в сторону. Вот она. ревя, преодолевает
подъем, а затем бесшумный спуск. Курчатов сидел в задумчивости: «С чего начинать?».

Наконец машина остановилась у здания областного комитета партии. Курчатов вошел в кабинет первого секретаря, бегло осмотрелся и понял, что его уже ждали. В кабинете находились штатские и несколько военных. Руководитель областной партийной организации сообщил ему о результатах предварительных изыскательных работ по размещению полигона и предложил выехать на осмотр выбранной площадки для принятия окончательного решения на месте. Курчатов согласился. Военный автобус мчался по улицам города. Колеса поднимали фонтаны грязи и воды из многочисленных луж. Наконец добрались до окраины города и взяли курс на Керчь.

Долго выбирали место для полигона из соображений безопасности. Окончательным определили поселок Багерово, где ранее был полевой аэродром. Здесь, по статистике, много солнечных дней, что существенно для обеспечения визуального наблюдения за испытываемыми объектами при траекторных измерениях. При этом учитывалась безопасность испытаний и соблюдение режимных условий, а также возможность отчуждения под полигон значительной территории. Это около 150 квадратных километров.

Восточную границу полигона определили от поселка Багерово к Азовскому морю в районе Чокракского озера, а Западную — к Казантипскому заливу. К глубокому сожалению Курчатова, на выбранной площадке все бывшие аэродромные сооружения и взлетно-посадочная полоса были разрушены, жилой фонд отсутствовал. В месте дислокации будущего гарнизона не было дорог, источников водоснабжения, линий электропередач. Итак, площадка выбрана. Военные специалисты и картографы оформили свои обоснования и представили Курчатову на утверждение. После дополнительных уточнений и обследования карта-схема размещения полигона была утверждена.

Курчатов и представители Министерства обороны отбыли в Москву для доклада в ЦК ВКП(б) о проделанной работе. Решение о создании 71 полигона ВВС для обеспечения ядерных испытаний было принято ЦК ВКП(б) и Советом министров СССР 21 августа 1947 года.
Василий ДУДАКОВ.

Взлетно-посадочная полоса в Багерово

Продолжение…

Метки: Багерово, воинская часть, Полигон