Среди известных керченских торговцев древностями в начале XX века был часовой мастер И. Пекерев.

В воспоминаниях Н. Ф. Божченко, опубликованных писательницей А. Л. Граф в очерке «Счастливчики Пантикапея», есть интересный эпизод об отношениях «счастливчиков» с торговцами.

«Я копал первый раз в жизни, — рассказывал Божченко, — достал две чашечки, в каждой лежало по купидону с крылышками черепяными и восемь штук больших бус на серебряных подвесках. Все это я собрал и пошел в город к часовому мастеру Пекереву. Вхожу в часовую лавку. Сидит белый полный солидный мужчина и все глазами лупает. Дал он мне за эти вещи аж 12 рублей. После этого случая я пристрастился к раскопкам и не пропускал ни одного холма или ямы. Однажды наткнулся на каменную плиту и ночью с братьями открыл гробницу. В ней стоял саркофаг кипарисового дерева, весь убран алебастровыми статуями. Там был и человек на дельфине, и купидоны, и маски, а по углам саркофага торчали большие львиные головы, в зубах держали кольца. В середке саркофага висел гроб на медных петлях. Там была похоронена девушка. Когда мы влезли туда, так подивились: под головой сохранилась подушка, обшитая серебряными бусами. Сапожки тоже уцелели, они были из красной кожи — сафьяна, и коса сохранилась, длинная, сантиметров на семьдесят…

Саркофаг мы принесли домой. Но кто-то донес директору музея Шкорпилу. Если бы директор приехал до нас и сказал: «Ребятки, отдайте этот саркофаг», — то мы бы ему отдали, но он заявил в полицию. Так мы его, этот саркофаг, ночью разобрали и раскидали кругом. Но ведь все знали, что я копаю, и нас присудил мировой судья семь суток сидеть. Мы, недовольные, подали в Феодосийский уездный суд; через две недели судили нас вторично.

Там Пекерев присягнул: «Четыре человека ребят принесли мне эти вещи, но только полнее те ребята были, на этих не похожи».

А саркофаг… Его потом по кускам, которые нам удалось найти, купил Головлев. После я уже узнал, что это римское погребение, что саркофаг был очень ценным. А суд нас оправдал, потому что не хотели судьи связываться с Пекеревым.

В саркофаге были найдены серьги золотые крученые, колье на шее золотников четырнадцать, тоже золотое крученое, медальон большой золотой с красным камнем. На камне был вырезан по грудь воин в остроконечной каске. Были здесь и бусы золотые червячками, были и сердоликовые каточками с сантиметр величиной. Перстень золотой с красным камнем, и на камне вырезан воин. Мы возраст покойниц определяли по украшениям. Если всякая бронзовая ерунда, мы говорили: «Тут старуха злая схоронена, теща чья-нибудь». А про такие погребения как это, мы, бывало, говорим: «Вот славная девочка была, барышня добрая, хорошая». У нашей барышни было еще четыре золотых браслета, два массивных, а два «смертные». Смертными мы, «счастливчики», называли тонкие браслеты без замков, из листового золота, которые запаивались на руке навечно: до самой смерти носила их барышня. И вот после смерти приходится снимать…»

Вещи эти Пекарев купил за 312 рублей и кварту водки. «Счастливчики» после удачной продажи обязательно приобретали новый костюм, даже если он и не нужен был.

«На новом базаре — мы там костюмы брать поехали — вызвал меня вежливо Пекерев же: «Вы знаете что? Заберите к чертовой матери ваши вещи и отдайте мне мои деньги, — Да что вы, господин Пекерев, деньги уже истрачены. И вообще, деньги никогда не ворочают назад. — Черт с ними, с деньгами, я у вас их не возьму обратно. Но вы выручите меня. Возьмите вещи. Зачем вы так копаете, что вся Керчь уже знает об этом?»

У него в лавке, как в хорошем музее древности, было чем заменить наше золото — подменные вещи. «Пожалуйста, не забудьте, опишите правильно эти медные вещи. Отвечайте точно, когда будут спрашивать, что вы мне продали».

Мы уж и костюмы купили, не стали больше спорить, а взяли экипаж и поехали домой. Конечно, извозчик понимает, кого везет, хлещет лошадей прямо на Глинку. Да только мы переехали мост, смотрим, сзади едет полиция. Два экипажа, а на третьем Пекерев и Шкорпил. Ну прямо свадьба.

Господин директор, какой он есть, небольшого роста, бородка широковатая, лопатой, лицо простое, одет не очень шикарно. Мы хоть с ним судились за саркофаг, а зла на него не имели. Человек он хороший был, но у него такая служба — охранять драгоценности.

«Ты ж, наверное, Божченко, еще не спал? — Ну да, барин, только еще собирался ложиться». Тут как раз пристав Гвоздевич вылазит из экипажа:
— Вы копали эту ночь?
— Копал.
— Что выкопали?
— Золотые серьги, золотые бусы, сердоликовые каточки, а колье не знаю какое, бронзовое или медное. Медальон был медный, браслеты медные, а может серебряные.

Гвоздевич — пристав — взял у Шкорпила коробку, раскрыл и спрашивает:
— Эти вещи?

Я вижу, что Пекерев их подменил, как и обещал.
— Эти, — говорю.
— За сколько вы их продали?
— За двадцать пять рублей.

Пристав обернулся до Шкорпила:
— Что еще спросите, господин директор?

А тот плечами сдвинул и ничего не сказал…»

Это описан только один, но довольно характерный эпизод взаимоотношений «счастливчика», торговца и представителя официальной власти.

За период с 1904 по 1915 годы у Пекерева для Мелек-Чесменского кургана было куплено четырнадцать надгробий и фрагментов из известняка. К сожалению, в разное время они были утрачены, и сейчас в заповеднике хранятся только два надгробия. Одно IV века до нашей эры с надписью «Метродора, дочь Эсхриона, жена Ливия» и фрагмент другого I века нашей эры с надписью «Ботий и сын Филомел, прощайте».

В 1907 году у Пекерева для Эрмитажа была куплена гемма Озириса из яшмы в золотой оправе III в. н. э. Через два года на одном из заседаний ООИД было сообщено о приобретении у керченского торговца древностями И. Пекерева терракотовой фигуры, четырех предметов из дерева — гребень, коробка, пряжка, ручка; бронзовая фибула и ключ (на 25 рублей).

Связи торговца с коллекционерами были обширны. Он состоял в переписке с известным коллекционером купцом I гильдии Д. Г. Бурылиным из Иваново-Вознесенска, поставляя ему древности. В Ростовском-на-Дону городском музее в начале века в витрине «Древний Пантикапей и Боспорское царство» были выставлены многочисленные предметы, купленные в Керчи в 1912 году А. М. Ильиным, в том числе штукатурка из керченских катакомб, приобретенная у Пекерева. Газета «Южные ведомости» в то время сообщала, что «Вблизи пос. Катерлез во время рытья канавы для прокладки водопроводных труб в г. Еникале рабочими случайно был найден кувшин, наполненный древними медными монетами IV в. до Р. Х. Всех найденных монет 380 штук. Проданы они были любителям древностей доктору Терлецкому, Пекереву, Запорожскому и часть удалось приобрести заведующему музеем Шкорпилу».

В мае 1915 года в музей Одесского Общества Ю. Ю. Марти приобрел у Пекерева три терракоты, найденные в Тамани: фигуру комического старика, женщины в летах и старика с ребенком. Осенью того же года в музей поступила ваза милетского стиля с изображением двух козлов, купленная Марти в Керчи через посредство Пекерева из собрания местного коллекционера И. Терлецкого, найденная в 1911 году в некрополе Фанагории. После 1915 года никаких сведений о деятельности И. Пекерева в печати уже не появлялось.

Не трудно представить, какие огромные богатства хранит керченская земля и какие операции проводили местные торговцы древностями, если археологические ценности из нашего древнего города разошлись по музеям всего мира.

Из книги В. Н. Боровковой
«Коллекционеры и торговцы керченскими древностями»
научный редактор — кандидат исторических наук Зинько В. Н.
Благотворительный фонд «Деметра»
Керчь, 1999 г.

Снегоходы Brp lynx — созданы для настоящих любителей и ценителей активного отдыха на природе. Lynx — это быстрые, маневренные, мощные машины, с надежными двигателями и отличным управлением, совмещают в себе комфорт и безопасность.

Метки: Керченский торговец древностями